Игра — дело нехитрое: вот это — наши, а вон те — враги. Наши должны сделать с врагами что-нибудь для них неприятное, например, закатить им пузырь промеж столбиков или же засунуть этот же пузырь неприятелю в корзину. Если нашим удается совершить эти бессмысленные действия, тогда враг по непонятным причинам страшно расстраивается и даже обижается, но вместо того, чтобы попробовать объяснить нам, что так делать не нужно, начинает изо всех сил бегать туда и сюда, чтобы сделать нам точно такую же гадость. То есть ведет себя самым максимально глупым образом.
А как нужно было правильно себя повести? Ну вот засунули мы ему пузырь в корзину или там в ворота и радуемся так сильно, что даже валимся все на пол или на грязную землю и катаемся там от радости в луже. А враг пожимает плечами и говорит нам: «Ну и что?». Тут мы несколько теряемся, встаем и говорим: «Так мы же вам гол забили!». А враг отвечает: «Да пожалуйста! Да на здоровье! Мне совсем не жалко — корзина у меня все равно дырявая, а в воротах места еще вон как много. Так что закатывайте, сколько влезет!».
Вот и нет у нас уже никакой радости — мы же не тому радуемся, что закатили какойто глупый мяч в какие-то дурацкие ворота. Мы радуемся тому, что враг огорчается. А если он не огорчается, то получается, что радоваться-то и нечему. И мы даже, страшно сказать, может быть, понимаем, что действительно сделали какую-то глупость. Ну как дети малые: закатили пузырь и пляшут. Как-то даже неудобно.
Тут бы, конечно, всем и разойтись и заняться чем-нибудь действительно полезным: раков, к примеру, наловить и выпить пива, но тут прибегают серьезные мужчины и на всех кричат — на наших и на врагов: «А вы почему не радуетесь! А вы почему не огорчаетесь! А вы знаете, сколько за это заплачено, чтобы вы радовались и огорчались! Миллион! Тысячу миллионов! Тысячу миллионов миллиардов!» — и показывают бумажки: зелененькие, желтенькие, синенькие — всякие. И чуть не плачут эти мужчины от огорчения, потому что они-то думают, что эти бумажки настоящие. Они за эти бумажки вообще могут убить кого угодно. Поплачут-поплачут, вытрут слезы и убьют.
А мы вообще-то не злые — да и враги, честно сказать, тоже люди. Мы ж чего, мы тоже понимаем, что кто-то там как раз наловил раков, купил пива, сел перед своим телевизором и хочет посмотреть, как мы радуемся и огорчаемся, как падаем, как нам ноги ломают и все такое. А мы тут стоим и зеваем. Нехорошо человека расстраивать! Человек этот, может быть, выточил ту самую гайку, которой наша корзина прикручена, или сеял газон, по которому мы бегаем.
А то, может быть, он весь день нацеливал настоящую ракету в Настоящего Врага. Мы же не знаем — а вдруг где-то там действительно есть Настоящий Враг, а мы сейчас просто тренируемся. И когда дойдет до настоящего дела, то мы забросим врагу в корзину тонну тротила, и как там все грохнет! И паучиные все вражеские детеныши как брызнут в разные стороны! И тогда Настоящий Враг по-настоящему как огорчится! Как встанет и как пойдет на нас! А мы его клюшкой под ребро, и кегельбаном в лоб, и вообще у нас стрит, марьяж, четыре семерки и пять тузов.
В общем, мы выиграли. Мы всегда выигрываем.